Мы дожили до того, что ФСБ вынуждена защищаться
Федеральная служба безопасности России вынуждена защищаться в суде
Произошло это после того, как в издании «Новая газета» был опубликован материал, рассказывающий о «пытках» в Магнитогорске.
Басманный суд приступил к рассмотрению иска ФСБ России к «Новой газете» о защите репутации. Скандал разразился после публикации на страницах оппозиционного издания материала о некоем Хуснидине Зайнабидинове, которого якобы пытали в ФСБ по делу о взрыве в Магнитогорске. В качестве довода сотрудники издания привели слова женщины, представившейся супругой Хуснидина:
Халима описывает пытки, о которых ей рассказал муж: руки зафиксировали и к пальцам подавали ток. «Током били три раза. Он даже терял сознание, но его обливали водой и снова пытали. Все требовали, чтобы он признался, что взорвал дом».
Обвинения серьёзные, но, кроме слов некоей Халимы, у «Новой газеты» больше ничего нет. Заседание Басманного суда закончилось тем, что было принято решение вызвать женщину для дачи показаний. Проблема только в том, что она находится не в России и вряд ли приедет в Москву, чтобы дать показания.
Более того, еще в январе, опять же со слов Халимы, выяснилось, что после задержания Хуснидина выдворили в Киргизию по решению суда. Оказывается, его подозревают в участии в межэтнических столкновениях между киргизами и узбеками в июне 2010 года.
Вокруг трагедии в Магнитогорске поднялся большой шум. Ряд СМИ и блогеров оппозиционной направленности стали распространять противоречащие друг другу интерпретации. В определённый момент они решили, что это всё-таки не теракт, а вброс о теракте, по мнению либеральной прессы, был делом рук самих силовиков. Как бы то ни было, следователи назвали версию о взрыве бытового газа приоритетной. В таком случае версия о том, что кого-то избивали, чтобы он признался в совершении теракта, становится просто нелепой.
Ещё важно отметить, что адвокат истца, то есть ФСБ, на слушаниях напомнила, что редакция берёт на себя обязанность по проверке публикуемых сведений. На что заместитель главного редактора газеты заметил, что показаний со слов третьих лиц, а не самого пострадавшего вполне достаточно, чтобы обвинить правоохранительные органы в нарушении закона.
Этот эпизод в очередной раз показывает, в каком состоянии находятся современные СМИ. Вспомните трагедии в Керчи и Кемерово, сколько ложных сообщений появилось тогда, какую панику посеяли среди населения. А кто-то за это ответил? Из способа информирования населения пресса стремительно превращается в инструмент по борьбе за те или иные интересы. При этом закон, регулирующий деятельность прессы, работает таким образом, что не защищает даже такие могущественные структуры, как ФСБ, от так называемых фейк-ньюс. Не пора ли что-то поменять?