В Челябинске на Кировке даже скульптуры соблюдают карантин

Кто сказал, что статуи не умеют говорить? Фигуры на Челябинской Кировке и в спокойные времена могли рассказать такие истории, что слезы из глаз.

Вот взять того же нищего под вывеской банка или ходока у входа в Заксобрание. Это же готовые зарисовки о взаимоотношениях олигархата и власти с простым гражданином. Надо сказать, взаимоотношения - не очень. Поэтому и ходок в худых лаптях и нищий – нищий.

После того, как фигуры ушли в глухой карантин, в них произошли разительные изменения. Марлевая маска на лице – это печально, зато сколько новых смыслов.

ВЕТЕРАН: ВЕРНИТЕ МНЕ МОЮ ВАЛЕЧКУ!
Маска на лице Ветерана убрала морщины и оставила только его глаза. Он будто смотрит в прицел. Дерзко и беспощадно, как тогда в 42-м.

- Мне, сынок, ни тогда страшно не было, ни сейчас. Я в танке горел, а ты мне про вирус. Переживем. И не такое переживали. В магазин только тяжело ходить. Раньше соцработник приходила. Как ее… Верочка, Валечка, не помню. Придет, улыбнется, пакет с продуктами на стол поставит, со мной, стариком, посидит, поболтает.

Вчера позвонила, говорит, не смогу, деда, прийти – самоизоляция, у нас в организации коллега с подозрением. Ладно, говорю, давай на неделе забегай. А она грустно, мол, нет. Месяц дома буду сидеть. А я тут буду сидеть, отступать мне некуда. Волонтеры, говоришь? Не знаю, кто такие, мне мою Верочку… или Валечку, не помню, в общем. Верните.

НИЩИЙ: ПОЛИЦИЯ ПРИХОДИЛА, ЗАКРЫВАЙСЯ  ГОВОРЯТ
Нищий совсем промок, в его кепке – дождевая вода, а ведь раньше были звонкие монеты. Не нищий он теперь, а представитель малого бизнеса в ожидании конца самоизоляции.

- Мне ведь что обещали, - говорит рано полысевший от забот предприниматель. – Налоговые льготы, забота государства. На меня ставку делали, основой экономики называли. А неделю назад полиция с собакой пришла. Закрывайся, говорят, вирус. Я, говорю, не вирус я, а средний класс. Засмеялись так, что собака залаяла.

Закрылся. Хозяин земли позвонил, аренду под моим кафе поднял. Я ему – так нет торговли. Он мне – твои проблемы. Продал машину - оплатил аренду.

Крыша приходила, денег в два раза больше просила. Иначе спалим твой пустой сарай, грозят. Продал квартиру - заплатил крыше. Кепка осталась, с ней и сижу. Самоизолироваться мне теперь негде.

ЧИСТИЛЬЩИК ОБУВИ: МОЖЕТ, ПОЧКУ ПРОДАТЬ?
Чистильщику обуви все бы нипочем, да рот маской закрыли. А под ней, видать, кляп, чтобы лишнего не болтал. А ему болтать незачем – пропеть, промычать, прохрипеть может. Простой ведь парнишка, из народа.

- (Пару минут слышно неопределенной мычание). Тьфу, нечистая, еле прожевал. Кто же кляп из соломы делает. И не такое пробовали. Они бы мне еще рот хлебом заткнули. Хоть наелся бы раз досыта. А ты, барин, не серчай… Как не барин? Смотрю, туфли чистые – значит, барин. А-а-а, ипотека… Знаю, один тут рассказывал. Тогда да, какой из тебя барин. И чем платить думаешь? Почку продашь? А что за почка? А дорого? А у меня есть? А может, мою возьмешь, а приварок пополам? Я-то неграмотный, продешевлю еще.

БАРД: КРУГОМ ВОР НА ВОРЕ
На лице Барда-афганца медицинская маска выглядит уместно. Он и сам в «Черном тюльпане» на мешках с 200-ми сидел. Пил горькую да размазывал слезы по черному от солнца и гари лицу.

- Мы с пацанами когда под пули шли, о другом мечтали. О том, что вернемся, семьи заведем, работать честно будем. Летом – удочка, зимой лыжи. Просто чтобы все было, по-людски. Не вышло. Вернулся я один. Смотрю кругом и не понимаю. Вор на воре…

Тут мимо люди все время ходят. Ходили, вернее. Где все, куда подевались? Самоизолировались? Водку, что ли пьют? А-а-а, и это случается? Ну, в меру можно.

Тебя-то как зовут? Не слышу! Маску сними! Понавздевали тут всякого на себя! Ну вот. Серега? Громче говори, у меня контузия. Будем знакомы, Серега. Иди по жизни честно и ничего не бойся. А я еще посижу, поговорю с пацанами.

ЛЕВША:  Я ВАШУ МАСКУ НЕ НАДЕНУ!
Левша все в толк взять не может, кто в сотый раз крадет линзу у его лупы. Я, если честно, тоже. Позвоните в редакцию инкогнито, раскройте секрет.

- Так, этсамое, знамо дело, заграничная работа. Маска, говоришь, называется? Не-е-е, сам не надену. Кто его знает, чего они там в этих своих германиях напихали. Нам таких самим скроить – плюнуть раз.

Сколь-сколь стоит? Сто целковых за этакую тряпицу? Это как же? Рынок… А что это за рынок такой, что скоро за воздух деньги брать будут? Я вот знаю ры-ы-ынок: с одной стороны рядов Лукерья стоит со свиной головой, с другой – Афанасий со свиным рылом. А посредине Авдотья репу чешет да репой торгует. Вот это рынок. Весело там, потому что праздник. А твой рынок я и знать не хочу.

МАМА, НАРИСУЙ РОЖИЦУ!

Последними на моем пути встретились Мать с ребенком. Они о чем-то оживленно болтали. Мама все рассказывала про вредный вирус. Ребенок просил нарисовать на маске фломастером рожицу.

Я просто прошел мимо. Потому что лезть в само естество жизни с расспросами о самочувствии, самоизоляции и прочем «само» - дело кощунственное.

Пусть себе болтают. Все у них само собой наладится. Как и у нас с вами. Будьте здоровы.